– Павел, кончай стрелять по деревьям, это уже бесполезно, окати левый борт машины и следи за ним.
– Ну что, мужики, будем прорываться, выжмите из машины максимальную скорость, сколько возможно, приблизьтесь к правой кромке.
Водители обеспокоенно покачали головами, старший потянул рычаг и чуть тронул руль вправо. Двигатель еще более натуженно загудел, скорость немного увеличилась. Слева деревья уже горели, языки пламени тянулись чуть не к середине просеки, на еще не паханной почве горела трава и мелкие сучки, оставшиеся от лесоповала, огонь был везде, и только до правой стороны он еще не добрался. Они въезжали прямо в пожар. Борис Иванович с беспокойством посматривал на колеса, которые катились буквально по кострам. Под ними земля горела.
– Павел, поддай пены на колеса и окати передок машины и борта. Сколько там осталось в огнетушителе?
И сам посмотрел на указатель расхода, он показывал остаток в пятнадцать процентов.
Машина неслась у самой правой кромки, пламя до нее еще не доставало, но температура в кабине поднялась еще выше, кондиционер, видимо, уже отказал. Пожар так разгорелся, что задымление несколько уменьшилось, впереди стала проглядываться перспектива, похоже, они находились в самом близком контакте с огнем, вдалеке виднелись еще не горящие деревья.
Неожиданно скорость резко замедлилась, да так, что всех бросило вперед, Борис Иванович чуть не врезался в пульт. Резко засигналил компьютер, на мониторе заморгали красные надписи: «Перегрев масла в гидросистеме. Снизить скорость!».
– Павел, выключи ты эту автоматику! – закричал старший. Но парень уже стучал по клавишам и бормотал, что процедура отключения автоматики сложная и сразу не отключишь.
Борис Иванович подскочил к пульту огнетушителя и стал короткими экономными струями обрабатывать то колеса, то начинающие загораться участки машины. Ресурс огнетушителя вот-вот кончится, а они остановились в самом опасном месте. Тут раздался резкий, как выстрел, хлопок – лопнуло боковое стекло, посыпались мелкие осколки стекла, в кабине пахнуло нестерпимым жаром. Борис Иванович схватил чей-то брезентовый плащ и пытался загородить эту брешь. Павел со словами, что снял защиту по температуре масла, бросился помогать затыкать окно. Старший рванул рычаг, и машина резко ускорила движение. Но это был уже не тот ход, комбайн мотало, как лодку при сильном шторме, видимо, Павел в спешке снял не только защиту по температуре, но и автоматическую амортизацию, или она вообще отказала.
Уже не обращая внимания на предупредительные возгласы и угрожающие надписи компьютера, они неслись на предельной скорости, и каждый думал: «Лишь бы не сломалось что-нибудь, лишь бы не остановиться». Через несколько минут этой адской скачки машина въехала на обработанную почву. Здесь уже поработали тяжелым лущильником и заделали траву и порубочные остатки в землю, чтоб огонь не мог распространиться по низу.
Машина натуженно загудела и снизила скорость, по мягкой земле ехать стало труднее, но главная опасность осталась позади, слева пожар был в отдалении, земля под колесами не горела. Через несколько километров должна быть поперечная заброшенная просека, в которой и собирался укрыть машину и людей Борис Иванович. Все стали оглядываться назад, жутко было видеть, как в том месте, где они были, полыхал такой верховой пожар, что пламя практически перекрыло всю ширину просеки, горели внизу остатки от порубки и трава, фактически загорелась и правая сторона.
Мотор гудел все сильнее, и старший вынужден был снизить скорость.
– Не расслабляйтесь, ребята, еще немного, и мы выйдем в безопасное место, – сказал Борис Иванович, разглядывая в бинокль просеку слева и впереди. Неожиданно машина резко накренилась, и ее стало заносить влево. Старший повернул рычаг, машина встала, угрожающе наклонившись. Компьютер с отключенной автоматикой помалкивал. Павел, высунувшись в разбитое окно, сообщил, что левое переднее колесо просело и гусеница достает до земли.
– Гидравлика отказала, – пришел к выводу старший, и все потянулись к двери, стали спускаться на землю. На улице, по сравнению с тем, что было, веяло прохладой, ветер переменился и стал дуть почти вдоль просеки, дым относило в другую сторону, жара от огня уже не было, только заходящее солнце слегка припекало. Левое переднее колесо неприлично задралось вверх, среднее вообще было спущено, машина опиралась на гусеницу и стояла, сильно наклонившись. И вообще, на нее было страшно смотреть. Краска на левом борту обуглилась и облупилась, пластмассовые части перил оплавились и висели сосульками, резина на колесах обгорела и потрескалась. Тем не менее, комбайн был цел, люди спасли его, а он спас людей. Борис Иванович обратил внимание, что оба механика держат руки как-то на весу, вспомнил, что они буквально под огнем меняли лопнувший шланг.
– Покажите руки, Павел, принеси воды и аптечку. Будем надеяться, что у вас ожоги только первой степени, конечно, поболят, но пройдут бесследно.
Борис Иванович нашел в аптечке спирт, немного отлил в стаканчик, добавил чистой воды и, смачивая ватки, аккуратно начал смывать грязь у обоих механиков. Они покряхтывали, но терпели. Затем он смазал раны и ожоги более крепким раствором спирта и забинтовал.
– Ну что, мужики, мы, можно сказать, счастливо отделались. Натерпелись, правда, и травмы есть, но машину отремонтируют, а травмы заживут. Однако, нам надо еще подальше отъехать, здесь машину оставлять еще опасно. Как, сможете управлять?
– Сможем, из четырех рук уж найдем одну или две, чтоб кнопки нажать.
– Вот и ладненько, опускайтесь на гусеницы и потихоньку поехали, вон там просека расширится за счет поперечной, там машину и оставим.
Уже без приключений доехали до места, оставили машину, взяли свои вещички, и Борис Иванович повел их, как он сказал, «на отдых». Они уже подходили к старому сенному навесу, когда как-то сразу небо нахмурилось, стал крапать дождик, а когда компания расположилась на прошлогоднем сене, и вообще полил весьма прилично. Экипаж с удивлением встретил это неожиданное для них явление. Борис Иванович, поясняя, что дождь вызван искусственно для борьбы с пожаром, наконец, достал свой телефон, связался с диспетчерской, сообщил, где они и что сделали. В ответ он получил замечание, что заставил беспокоиться, не выходя на связь, и что вертолет за ними может прилететь только рано утром в связи с запретом на полеты в зоне пожара. Кончив переговоры, Борис Иванович вытащил из своего ранца широкое полотенце, расстелил его и выложил съестные припасы, все последовали его примеру, и на импровизированной скатерти появилось приличное количество самой разнообразной еды. Они приступили к обеду и ужину одновременно, при этом каждый старался угостить всех остальных своими яствами. Несмотря на пробудившийся сильный аппетит, все ели не спеша, смакуя и похваливая все, что попадало на зуб. Постепенно, по мере удаления голода разговор перешел на воспоминания о пережитом. Опасность осталась позади, и теперь все подшучивали друг над другом, находя комичными те или иные эпизоды. Это была своеобразная разрядка после сильнейшего нервного и физического напряжения. Один Борис Иванович ел молча, устремив неподвижный взгляд куда-то вдаль. Только он хорошо представлял, каких масштабов это бедствие и сколько трудов будет стоить восстановление потерь. Дождь монотонно шумел по крыше навеса, местами сквозь дыры потекли струи воды, но компания оказалась в удачном месте. Было тепло и спокойно, скатерть опустела, разговоры постепенно затухали, и они один за другим стали пристраиваться спать.
На рассвете их разбудил шум вертолета, наскоро собрав свои пожитки, они устремились к машине. По прибытии на базу Борис Иванович отправил экипаж в санчасть, а сам устремился в свой кабинет к компьютеру, который все это время накапливал все сведения по лесу. Пробежал взглядом основную информацию и посмотрел последнюю фотосъемку, из которых следовало, что дождь, который удалось поддерживать почти пять часов, практически погасил пожар. Оставшиеся отдельные очаги можно было потушить обычными средствами в течение двух-трех дней. Дальше предстояла изнурительная работа по ликвидации последствий бедствия.
***
Это было более года тому назад, а сейчас Борис Иванович подошел к своему излюбленному месту отдыха на окраине маленькой полянки у родничка с чистой холодной водой.
Место было обустроено удобной скамеечкой в тени молодых березок и кустарника, местом для костра, родником, аккуратно обложенным дощечками с тремя ступеньками к нему. Время приближалось к полудню. Борис Иванович поставил на скамейку ранец, на сучок повесил ружье и фуражку, с большим удовольствием удобно уселся, откинулся на пологую высокую спинку, вытянул ноги и не спеша стал оглядывать поляну. Последний раз здесь он был в прошлом году перед пожаром, и было интересно, не появилось ли чего новенького. Слева от скамейки нависал большой куст бузины с гроздьями ярко-красных ягод, на противоположной стороне поляны – несколько деревьев рябины с обвислыми ветками под тяжестью еще желто-зеленых ягод на фоне более высоких стройных берез. На правом краю к березам примешивались осины, листья которых весело трепетали от почти незаметного ветерка. Солнце было высоко и сзади, отчего панорама поляны выглядела особенно объемно, дополнял пейзаж ярко-пестрый ковер разнотравья, изобилующий цветами всех оттенков. Шелест осиновых листьев, пересвист птиц, жужжанье насекомых создавали звуковой фон, дополненный целебными запахами леса. Все вместе действовало умиротворяюще, легкая усталость постепенно растворялась в лесной ауре, но где-то в подсознании смутно скреблось какое-то беспокойство. Борис Иванович еще раз огляделся по сторонам, но ничего необычного не обнаружил. Он вспомнил, что когда осматривал с воздуха этот участок, то тоже испытывал подобный дискомфорт, но тогда его внимание было обращено к деревьям и что-то другое только откладывалось где-то в сознании без анализа. Неожиданно неподалеку обеспокоенно проскрежетала сорока. Вскоре чуть левее опять раздался ее короткий испуганный голос, а затем она возмущенно затарахтела, постепенно куда-то удаляясь. Борис Иванович внимательнее прислушался к лесным голосам и наконец стал догадываться, что вызывало беспокойство. Голоса птиц, обычно жизнерадостные и деловитые в это время года, когда корма и тепла достаточно, на этот раз были беспокойными, явно присутствовали предупреждающие возгласы. Так обычно бывает перед каким-либо ненастьем, но сегодня, по собственному наблюдению и по прогнозу на метеосайте, погода стоит устойчивая и никаких катаклизмов не ожидается.
